Петербургский сыск. 1870 – 1874 - Игорь Москвин

– Я тоже предположил так, – сказал Николай Иванович, – на станции я выяснил, с петербургского поезда сошли четверо, по виду купец с тремя приказчиками. Наняли извозчика до Семеновец, сказали, едут договариваться о покупке льна к знакомому булыни.

– Так и сказали?

– Да.

– Значит один из них местный, чужой бы не стал употреблять незнакомого слова.

– Я тоже так думал, но далее продвинуться не сумел.

– Василий Сорокин давно у Семенова был?

– Лет шесть – семь. Его брат Иван был у нашего купчишки на побегушках, но собрался и уехал в столицу к сестре, а вместо себя сосватал младшего брата. Про Василия говорили, что работящий и безотказный.

– Волостной писарь кому справлял паспорта для выезда из деревни?

– Двоим за последние годы – Ивану Сорокину и Егору Худякову.

– Проверяли обоих?

– К сожалению года три тому Егора зарезали в Москве в пьяной драке, а Иван Сорокин в Петербурге, торговцем стал, в края наши больше не заезжает.

– Был торговцем.

– Что с ним?

– Отправлен на встречу с Семеновыми.

– Да? – то ли удивленно, то ли вопросительно произнёс судебный следователь, – не подумал бы. Он же там женился, народил, по– моему, сына. Не подумал бы!

– Пути Господни, – горестная улыбка затронула губы Путилина, – а навел на вашего булыню– купца, скорее всего Сорокин– старший. Только он мог знать, где хранит деньги убиенный. Случайно увидел, и столько лет покоя не давало чужое добро.

– Но брат? – глаза Николая Ивановича округлились от удивления.

– Я думаю глупая случайность, когда Василий вырвался, об этом говорят обрывки веревки, его зарезал сообщник старшего брата.

– А дети?

– Опасные свидетели. Возможно Сорокину обещали никого не тронуть, хотя он наверняка догадывался, что живых после посещения купца не останется.

– Но дети? Какие они свидетели? Слишком малы.

– Когда пахнет большими деньгами, не то, что о чужой, о своей душе убийца не заботится.

– Если Сорокин один из них, а остальные?

– Об остальных есть только догадки и не более. К моему несчастью нет их примет и есть только одна зацепка – узел на веревке. Бывший моряк, в этом вы правы, а если прав и я, то искать надо преступников в Санкт– Петербурге и ваше местное преступление связано с нашим.

Брови Николая Ивановича взлетели в удивлении.

– Иван Сорокин был частями упакован в мешки и выброшен в реку.

– Ужасная смерть! – скривился судебный следователь

В столицу воротились только на следующий день около часу дня. По прибытии отправились на Офицерскую, извозчик попался молодой, разговорчивый, так и сыпал прибаутками.

Кабинет встретил взглядом Высочайшей особы, напомнившей об оставшихся трех днях.

– Знаю, – буркнул Иван Дмитриевич, обращаясь к портрету и стараясь на него не смотреть.

Дежурный офицер доложил, что агенты на выполнении заданий, поставленных перед отъездом: владелец «Мурома» неотлучно провел в своем заведении, зато поздним вечером отлучался со своим работником, но не смогли их проследить, проходными дворами они ускользнули, словно таились от кого—то. Вернулись они под утро. Трактир все это время был закрыт, окна занавешены, никакого движения внутри не наблюдалось.

Путилин же начал просматривать бумаги, привезенные из Порховского уезда по убийству в Семенцах, углубился в их изучение, хотя ничего нового почерпнуть не удалось. Потом Иван Дмитриевич взялся за отсчеты агентов.

Теперь на подозрении Серафим Матушкин, бывший моряк Выкупил не приносящий дохода трактир, к тому же имеет не так много посетителей, все постоянные и складывается впечатление, что там самое настоящее воровское гнездо, где возможно планируются преступления.

– Иван Дмитрич, – заглянул Жуков, – донесения с участков.

– Заслуживающее внимание есть?

– Как обычно.

– Неси, посмотрю.

Одно Путилина заинтересовало – налет на дачу доктора Смелкова в Озерках. Трое грабителей за полночь ворвались в отдельно стоявшую дачу, где подняли с постелей уже спящих проживающих, под дулом пистолета связали владельца и его сына приметным морским узлом, а женщин, жену и служанку, заперли в спальне. Громилы забрали деньги с драгоценностями и растворились в ночи. Лица прикрыты, но внимательный мальчишка заметил под козырьком фуражки небольшой шрам. Но самое удивительное, что точно такие же ограбления, происходили и в Царском Селе, и Стрельне, и Ораниенбауме, по всей губернии в последние несколько лет и никто не связывал их воедино, разные уезды, разные части: преступники всегда появлялись поздно вечером, но тогда их было четверо, угрожая оружием, связывали мужчин, изолировали женщин, забирали ценности и скрывались. Иван Дмитриевич сопоставил с приездом Матушкина. Сходилось. Стало ясно – моряк может стоять во главе маленькой шайки.

Вторым членом может являться его работник, более приметный из—за шрама. Третьим был убиенный Сорокин, который наверняка был с ними заодно, а вот четвертый – прямо невидимка. О нем знаешь, но не видел, он– то может быть и является истинным главарем.

Михаил Жуков явился через мгновение после вызова, показалось, что стоял за дверью в ожидании.

– Сестрицу нашего покойника разыскали?

– Да, – ответил вызванный, словно только и ждал этого вопроса, – на Рижском проспекте, в услужении владельца скобяного магазина Серпионова.

– Давай—ка прокатимся к ней.

– Коляска готова.

Путилин прикрыл глаза, дивясь расторопности своего помощника.

Дом был двухэтажным – первый занимал магазин, на втором же проживал сам владелец с женой, детьми и прислугой, заключавшейся в едином числе – сестре убитого Варваре, тридцати пяти лет от роду, бывшей при хозяине и кухаркой, и нянькой, и домработницей пятнадцатый год.

– Господа, – произнёсла Варвара, – прошу меня простить, но у меня много дел, поэтому я не располагаю свободным временем.

– Сударыня, я не склонен злоупотреблять вашим временем.

– Спасибо за понимание.

– Варвара Спиридоновна, по какой причине ваш брат уехал из деревни?

– Иван с малых лет был в услужении у Семенова, я отписала в письме, что в городе можно устроиться, ведь наш отец скончался давно, и забота о матери и младшем брате полностью легла на его плечи. Наш местный купец не баловал своих людей, а выжимал до последнего.

– Чем занимался Иван по приезде?

– У меня была небольшая сумма, и ее хватило, чтобы начать свою маленькую торговлю.

– Не знаете, как ваш младший попал к Семенову?

– Иван же и пристроил вместо себя. Вася был шустрым с детства, я ж уехала, ему девять лет было, он Ивану помогал.

– Чем Иван занимался помимо торговли?

– Не знаю, – упавшим голосом добавила Варвара. – Мы с ним и встречаться перестали, только в последний раз приезжал, с месяц, наверное, будет, убивался по смерти брата, все слезы лил, но на похороны не поехал, деньги матери передал. Меня хозяин отпустил, так я одна и ездила.

– Ваш брат что—нибудь говорил, вспоминал?

– Нет, – оживилась она, – он говорил, что собирается покупать дом.

– Дом?

– Да, говорил, что уже присмотрел.

– Где?

– Не скажу, не знаю.

– Больше ничего не говорил.

– Нет, просто странно прозвучали его слова, которые он повторил несколько раз, мол, на кровные деньги дом стоять крепче будет.

– Спасибо, не будем задерживать. Разрешите откланяться.

В коляске Михаил, невидящим взглядом, смотрел на проплывающие дома.

– На кровные, значит.

– Получается, что да, – Путилин, задумчиво провел рукою по щеке. – Дом, купленный кровью брата. – Потом добавил, – сегодня будем брать нашего трактирщика с его работником. Кстати, кто он?

– Георгий Попов из Одесской губернии прибыл в столицу четыре года тому, через месяц после покупки Матушкиным «Мурома».

– Шайка начинала собираться.

– Как в ту компанию попал Сорокин?

– Я думаю: он с приехал с единой мыслью, как куш отхватить.

– А жена? А сын?

– Для показухи, что, мол, он своим трудом для них деньги зарабатывает.

– Иван Дмитрич, я все могу понять, но топор, Кузьмина, юбка?

– Сестра убиенного сказала, что он собрался покупать дом, но, видимо, устал от семьи и захотелось стать безутешным вдовцом.

– Каков подлец! – гневно вырвалось у Жукова, потом добавил, – получил по заслугам.

Трактир «Муром» стоял на отшибе Малого проспекта. Двухэтажное здание с покатой крышей и двумя входами – парадным с деревянным крыльцом и черным, выходящим на задний двор. Неказистая двухстворчатая дверь с почерневшей ручкой при открывании издавала пронзительный скрип, словно он выполнял роль входного колокольчика.

Кроме двух бывших матросов были задержаны еще трое, разыскиваемых за налеты, совершенные на юге – в Мариуполе, Бердянске и Юзовке. При тщательном обыске в трактире нашли несколько тайников, в которых оказалась часть награбленной с дач добычи. Но Иван Дмитриевич понимал – шайка налетчиков взята, а мозг, ее голова на свободе.